«За пару месяцев заработал почти 40 000 евро»: Марникс о работе на норвежском краболове

Однажды испанец Марникс наткнулся на вакансию о работе в Норвегии. Так начался путь, который привёл его на суровый краболов в Баренцевом море. Он рассказал о том, как без опыта пробился в команду, почему на судне ты превращаешься в «живой механизм», как заработал почти 40 000 евро за сезон, зачем учил ругательства на норвежском, и почему мечта о гитаре из 70-х помогает ему не сойти с ума среди льда, качки и постоянной усталости.

— Я родом из Испании. Изначально я вообще не собирался становиться моряком. Просто после школы не пошёл в университет, потому что чувствовал, что не хочу жить как «по стандарту». Работал немного в баре, подрабатывал в туристических агентствах. А потом мне попалась реклама в интернете о работе в Норвегии.

Для меня, как для человека, привыкшего к жаркому климату, спокойствию и испанской расслабленности, Норвегия показалась настоящем вызовом. Я просто хотел пожить какое-то время в северной стране и узнать, что же это такое.

Мне хотелось найти в Норвегии какую-то суровую, настоящую мужскую работу. Я много читал обо всём в интернете и понял, что работа на рыболовных или краболовных судах – это то, что мне нужно. Я начал узнавать через знакомых семьи, которые много лет назад имели опыт работы в море, какие документы мне нужны для этого. Прошёл медкомиссию, получил базовые сертификаты по безопасности и стал рассылать резюме.

Без опыта устроиться сложно. Многие сначала мне отказывали, но я не сдался и спустя полгода получил приглашение поработать на небольшом рыболовном траулере. Мне сразу же понравилось работать в море, хоть и были свои сложности.

— Поначалу на «рыбаке» мы ловили треску, пикшу, сайду. Судно было старое, неказистое, работали трое норвежцев и я. Спали в тесной каюте, пахло мазутом и рыбой, но мне казалось — это кино. До первой качки. Когда я три дня не мог есть, стоял с ведром и думал: «Зачем я сюда полез?» Но после недельного ада я понял, что уже не могу просто уйти. Что-то в этой работе меня зацепило.

Позже я оказался в Киркенесе, но уже на краболовном судне. Один из старых товарищей владельца траулера поинтересовался, есть ли у него на примете молодые и выносливые ребята для работы на краболове. Владелец рыбака предложил мою кандидатуру, так как знал, что я мечтаю попасть на большое судно.

Так я и оказался на краболовном судне. Это уже другая лига. В первые дни температура опускалась до –37°C, и у меня замёрзла ресница — буквально слиплась льдом. Я думал, что это миф из ТикТока, а оказалось — нет. Капитан сказал: «Если ресницы не примерзают — ты ещё не на севере» (смеётся).

Работа на краболове — это не про свободу. Ты становишься частью механизма. Ты и сам настоящий механизм. Каждое движение должно быть выверено. Ошибка — и ты или под лебёдку попадёшь, или выбросит за борт.

В экипаже я был единственным испанцем. Остальные — норвежцы, литовцы, один парень из Фарерских островов. Я поначалу общался только на английском, потом выучил немного норвежского. Меня часто спрашивали коллеги, почему я выбрал работу в Норвегии. А я не знал, как объяснить. Просто чувствовал, что здесь я чувствую себя нужным. Полезным. Реальным.

— Мой норвежский начинался с самого важного — с ругательств (смеётся). Это был единственный язык, который я реально слышал каждый день на палубе. Когда ловушка застревала, когда ветер валил с ног, когда краб цеплялся за перчатку — экипаж сыпал выражениями. Сначала я просто запоминал, потом начал вставлять их в речь. Но честно, это было не всегда к месту.

Помню однажды в новый сезон на фабрику внутри судна взяли работать новую девушку. Она англичанка, но хорошо говорила по-норвежски. Я решил пообщаться с ней и как-то вместо обычного «takk» (спасибо) — выпалил что-то не очень приличное (смеётся). Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Я потом ещё долго извинялся, а экипаж смеялся с меня.

А вообще знание разных языков – это очень важно. Никогда не знаешь, где и в каких обстоятельствах ты окажешься, так что лучше учить как можно больше языков.

— Зарплата в первый сезон у меня была примерно 10 200 евро + бонусы. Я не ожидал таких сумм. До этого я зарабатывал в Испании 1300 евро и считал себя в порядке. Я поработал пару месяцев и заработал почти 40 000 евро с учётом всех бонусов.

Доход зависит от всего: сколько судно поймало, сколько ты отработал, как себя показал. Плюс есть фиксированная ставка и процент от вылова.

Часть денег я сразу отправляю домой родителям — это для меня важно. Остальное откладываю. У меня есть мечта — купить себе одну старую дорогую гитару, о которой я мечтал ещё подростком. Fender Stratocaster 70-х годов, с тем самым винтажным звучанием, как у Дэвида Гилмора из «Pink Floyd» или Марка Нопфлера из «Dire Straits». Иногда на вахте я представляю, как возвращаюсь домой и играю на ней в закат — просто для себя. Ради этого стоит работать (улыбается).